Религиозный деятель.
Ранние годы
Энн Хатчинсон (Марбери) родилась в Элфорде, Линкольншир, и была старшей дочерью англиканского священника, который был заключен в тюрьму и отстранен от должности из-за его требования о более образованном духовенстве.
В 1605 году семья переехала в Лондон, где ее отец был восстановлен в духовенстве.
Он умер в 1611 году, оставив своей дочери наследие библейской учености и религиозной независимости.
На следующий год Энн вернулась на родину в качестве невесты Уильяма Хатчинсона, преуспевающего торговца тканями.
В течение следующих 20 лет она вела домашнее хозяйство, приобрела знания о лекарственных травах и заботилась о более чем дюжине детей.
Ее ранний пуританизм
Хатчинсон также продолжила религиозный индивидуализм своего отца.
Приняв пуританство, она часто ездила в церковь Святого Ботольфа в Бостоне, Англия, чтобы послушать Джона Коттона, одного из выдающихся пуританских священников Англии.
Когда англиканская церковь заставила его замолчать, и он уехал в колонию Массачусетс в Америке, Хатчинсон пришла в крайнее смятение.
В конце концов она убедила мужа уехать в Америку, чтобы последовать за своим религиозным наставником.
Семью Хатчинсонов хорошо приняли в Массачусетсе.
Уильяму Хатчинсону был предоставлен желанный участок земли в Бостоне, и они оба быстро стали членами церкви.
Уильям Хатчинсон возобновил свою карьеру торговца, стал землевладельцем и был избран городским выборщиком и заместителем Генерального суда.
Опыт Хатчинсон в области лекарственных трав сделал ее очень востребованной медсестрой, и у нее появилось много друзей.
Когда ее критиковали за то, что она не посещала еженедельные молитвенные собрания в домах прихожан, она ответила тем, что проводила собрания в своем собственном доме.
Она начала с повторения и объяснения проповедей Джона Коттона, но позже добавила некоторые из своих собственных интерпретаций.
Пуританская ортодоксия
Джон Коттон был умным и тонким теологом, который сформулировал чрезвычайно тонкий баланс между ценностью Божьей благодати и ценностью добрых дел в достижении спасения.
В то время как пуритане верили, что спасение является результатом Божьей благодати, дарованной человеку даром, они также утверждали, что добрые дела или нравственная жизнь являются важными признаками этого спасения и необходимой подготовкой к осознанию того, что человек получил Божью благодать.
Но благодать и дела должны были находиться в надлежащем равновесии.
Придавать чрезмерное значение делам означало бы утверждать, что человек может нести ответственность за свое собственное спасение и, таким образом, отрицать власть Бога над человеком.
С другой стороны, чрезмерное подчеркивание благодати означало утверждение религиозного индивидуализма, который отрицал необходимость нравственной жизни и, следовательно, отвергал духовное руководство, церковную дисциплину и гражданскую власть.
В то время как Коттон сохранял равновесие в этом самом трудном из вопросов, Хатчинсон этого не сделала, и она, наконец, пришла к выводу, что благодать исключает труды в определении спасения.
Происхождение ее взглядов трудно обнаружить.
Несомненно, Коттон повлиял на нее.
Вероятно, она придерживалась своих убеждений до приезда в Бостон, но, очевидно, не продвигала их до встреч у себя дома.
По мере того, как ее встречи становились все более популярными, Хатчинсон привлекала к себе домой некоторых из самых влиятельных граждан Бостона.
Многие из них были городскими торговцами и ремесленниками, которых жестоко критиковали за спекуляцию ценами и заработной платой; они видели в Хатчинсон большую свободу в отношении морали и, следовательно, большую уверенность в своем собственном спасении.
Остальные приходили в поисках более значимых отношений с Богом.
Поскольку она привлекала последователей и защитников, ортодоксальные пуритане организовались, чтобы противостоять ее доктринам и ее защитникам.
Противоречие антиномий
Проблема благодати в противовес трудам приобрела политическое значение и в конечном счете разделила Массачусетс на враждебные лагеря.
Ортодоксальные пуритане называли группу Хатчинсон «антиномистами», или теми, кто отрицал применимость морального закона к спасенным, а «хатчинсонианцы» называли ортодоксальных пуритан «законниками», или теми, кто верил только в соблюдение церковных законов как признак спасения.
Ортодоксальные пуритане, всегда составлявшие большинство в колонии, пришли требовать отречения от того, что казалось не только религиозной ошибкой, но и потенциальным социальным хаосом.
Пуританская ортодоксия начала свое наступление на инакомыслящих на выборах в конце весны 1637 года.
Генри Вейн, защитник Хатчинсон, потерпел поражение при переизбрании на пост губернатора от Джона Уинтропа, оппонента ее взглядов.
Летом был созван синод, чтобы правительство могло выявить ошибки хатчинсонианцев и разобраться с ними.
После внеочередных выборов, на которых православие усилило свою политическую силу, правительство выступило против отдельных лиц.
Бостонским депутатам, выступающим за Хатчинсон, не разрешили занять свои места в Общем суде.
Изгнание
Суд выступил против самой Хатчинсон.
Это была трудная ситуация.
Как женщина, ее слова не были публичными, и она не участвовала в политических маневрах, связанных с полемикой.
Вызванная в суд, она была обвинена в подстрекательстве к мятежу и подробно допрошена.
Однако она хорошо защищалась, демонстрируя как библейские знания, так и умение вести дискуссию.
Она вернулась на следующее утро, чтобы ей помогли показания Джона Коттона о ее убеждениях, которые отличались от отчета священнослужителей, выступавших от имени суда.
Эти противоречивые доказательства оправдали бы ее, но она дерзко вмешалась и, прежде чем все закончилось, объявила себя пророком прямых откровений Бога, без помощи Священного Писания или духовенства.
Это утверждение о прямом общении с Богом было расценено всеми как самая гнусная ересь, и это предопределило ее гибель.
Она была изгнана как женщина, не подходящая для массачусетского общества.
Несмотря на то, что суд над Хатчинсон был, по современным стандартам, грубой судебной ошибкой, он не был несправедливым по стандартам Англии 17-го века, где, как правило, в делах о подстрекательстве к мятежу формальная защита не разрешалась и присяжные не использовались.
Тем не менее, даже по стандартам 17-го века, судебное разбирательство было неправильным, когда одни и те же люди выступали как обвинителем, так и судьей, поскольку ее вина, таким образом, была «известна» Общему суду задолго до того, как она даже предстала перед ним.
После вынесения приговора значение Хатчинсон пошло на спад. Ее самые сильные сторонники либо покинули Массачусетс, либо были изгнаны, а ее кумир, Джон Коттон, примкнул к ортодоксии.
Спустя время она и ее семья уехали в Род-Айленд, где она могла свободно исповедовать свои религиозные взгляды.
В 1642 году ее муж умер, и Хатчинсон переехала со своими шестью младшими детьми на Лонг-Айленд, а затем в Нью-Йорк.
В конце лета 1643 года Хатчинсон и все ее дети, кроме одного, были убиты во время нападения индейцев.
Это был печальный конец для важного религиозного деятеля.
Акцент Хатчинсон на благодати как единственном требовании для спасения был важным шагом на пути к достижению религиозной свободы, то есть способности следовать велениям собственной совести в вопросах веры в Америке.