Когда основатели Американской республики писали Конституцию США в 1787 году, они не предполагали роли политических партий в государственном устройстве.
Более того, они стремились с помощью различных конституционных механизмов, таких как разделение властей, система сдержек и противовесов и непрямые выборы президента коллегией выборщиков, изолировать новую республику от политических партий и фракций.
Несмотря на намерения основателей, Соединенные Штаты были первой страной, которая создала партии, организованные на национальной основе, и передала исполнительную власть от одной фракции к другой через выборы в 1800 году.
Возникновение и распространение политических партий
Развитие политических партий было тесно связано с расширением избирательного права, поскольку в начале 1800-х годов были отменены требования, требующие владения собственностью для голосования.
При значительно расширенном электорате требовались средства для мобилизации масс избирателей.
Политические партии были институционализированы для выполнения этой важнейшей задачи.
Таким образом, партии в Америке возникли как часть этой демократической революции и к 1830-м годам прочно утвердились на политическом небосклоне.
Сегодня Республиканская и демократическая партии полностью пронизывают политический процесс.
Примерно две трети американцев считают себя либо республиканцами, либо демократами, и даже те, кто говорит, что они независимы, обычно имеют партийные наклонности и демонстрируют высокий уровень партийной лояльности.
Например, в среднем 75% независимых, которые склонялись либо к республиканцам, либо к демократам, голосовали за кандидата в президенты от своей предпочтительной партии на пяти президентских выборах, состоявшихся в период с 1980 по 1996 год.
Распространенность партизанских влияний распространяется и на партию в правительстве.
Две основные партии доминируют в президентстве, Конгрессе, губернаторствах и законодательных органах штатов.
Каждый президент, начиная с 1856 года, был либо республиканцем, либо демократом, и в послевоенную эпоху доля основных партий в общем голосовании за президента составляла в среднем 95%.
После выборов 1998 года в Конгрессе был один единственный представитель, который был избран независимым, в то время как только 20 из более чем 7300 избранных законодателей штатов не были ни республиканцами, ни демократами.
Именно две основные партии организуют правительство как на национальном, так и на государственном уровнях.
Хоть и американские партии, как правило, менее идеологически сплочены и программны, чем партии во многих демократических странах, они играют важную роль в формировании государственной политики.
Действительно, после выборов 1994 года и республиканцы, и демократы в Конгрессе продемонстрировали резкие политические разногласия и необычайно высокий уровень внутрипартийного единства.
Это создало сверхнагретую атмосферу партизанского конфликта, особенно в Палате представителей.
В эпоху разделенного партийного контроля правительства партийный конфликт между президентом-демократом Биллом Клинтоном и Конгрессом, контролируемым республиканцами, не прекращался.
Партийные разногласия были особенно сильны во время процедуры импичмента президента Клинтона в Конгрессе в 1998 и 1999 годах.
Усиление партийности внутри Конгресса и между законодательной и исполнительной ветвями власти отражает степень, в которой республиканцы и демократы в Конгрессе стали более идеологически едиными и отличными друг от друга в своих политических ориентациях в течение 1990-х годов.
Двухпартийная система
Двухпартийная избирательная конкуренция выделяется как одна из наиболее заметных и устойчивых черт американской политической системы.
С 1860-х годов республиканцы и демократы доминировали в избирательной политике.
Этот непревзойденный рекорд тех же двух партий, постоянно монополизирующих избирательную политику страны, отражает структурные аспекты политической системы, а также особенности американских партий.
Стандартным механизмом избрания национальных законодателей и законодателей штатов в Соединенных Штатах является «одномандатная» окружная система, а это означает, что тот, кто получает большинство голосов, избирается.
В отличие от пропорциональной системы, одномандатный округ позволяет только одной партии победить в любом конкретном округе.
Одномандатная система, таким образом, создает стимулы для формирования двух широко основанных партий, способных завоевать большинство в законодательном округе, в то же время обрекая второстепенные и третьи партии на почти вечное поражение, если они не могут объединить свои силы с крупной партией.
Еще один институциональный толчок в сторону двухпартийности дает система коллегий выборщиков для избрания президентов.
Для избрания президентом требуется абсолютное большинство из 50 штатов – 538 голосов выборщиков.
Это требование делает чрезвычайно трудным для третьей стороны достижение президентства без объединения с крупной партией.
Кроме того, голоса избирателей отдельных штатов распределяются по принципу «победитель получает все».
Все, что требуется для того, чтобы захватить голоса избирателей штата – это множественность народного голосования внутри штата.
Как и система одномандатных округов, коллегия выборщиков работает в ущерб третьим партиям, у которых мало шансов выиграть голоса избирателей любого штата, не говоря уже о том, чтобы иметь достаточно штатов для избрания президента.
Поскольку республиканцы и демократы контролируют правительственный аппарат, неудивительно, что они создали другие избирательные правила, которые работают в пользу основных партий.
Просто получить имя новой партии в избирательном бюллетене в штатах может быть трудным и дорогостоящим делом.
Например, законы о доступе к избирательным бюллетеням в Пенсильвании требуют, чтобы новая партия получила 99 000 регистраторов, чтобы имена ее кандидатов были включены в избирательный бюллетень.
Кроме того, закон «О федеральных избирательных кампаниях» предоставляет особые льготы основным партиям, включая государственное финансирование президентских кампаний (более 60 миллионов долларов в 2000 году), государственное финансирование национальных съездов и выделение средств кандидатам в президенты.
Отличительный процесс выдвижения кандидатов в Америке является дополнительным структурным барьером для третьих сторон.
Среди мировых демократий Соединенные Штаты уникальны тем, что полагаются на первичные выборы для выдвижения партийных кандидатов на должности в штатах и Конгрессе и используют президентские праймериз на уровне штатов при отборе кандидатов в президенты.
В большинстве стран выдвижение контролируется партийными организациями.
Но в Соединенных Штатах именно избиратели принимают окончательное решение о том, кто будет кандидатом от республиканцев и демократов.
Эта система, конечно, способствует тому, что в Соединенных Штатах формальные партийные организации слабее, чем в большинстве других демократий.
Этот процесс выдвижения кандидатов также способствовал республиканско-демократическому доминированию в избирательной политике на протяжении более 140 лет.
Победив в партийных номинациях на первичных выборах, партии могут получить доступ к всеобщему избирательному бюллетеню и тем самым повысить свои шансы на победу на выборах без необходимости организовывать третьи партии.
Таким образом, процесс первичного выдвижения имеет тенденцию направлять инакомыслие в две основные партии и делает ненужным участие в сложном деле формирования третьей партии.
Широкая поддержка и центристские позиции
Американские партии многоклассовы и имеют широкую электоральную поддержку.
За исключением афроамериканских избирателей, которые примерно на 90% являются демократами, как Республиканская, так и Демократическая партии получают значительную поддержку практически от всех основных социально-экономических групп общества.
Хоть и члены профсоюзов, например, обычно считаются демократами, республиканцы могут рассчитывать на то, что на большинстве выборов они получат по меньшей мере треть голосов профсоюзов, а в некоторые годы этот показатель достигал 46% (1984).
Точно так же, в то время как поддержка демократов обычно снижается по мере роста уровня доходов, кандидаты в президенты от Демократической партии обычно могут рассчитывать на существенную поддержку избирателей из высшего среднего класса.
Например, в 1996 году Билл Клинтон и его соперник-республиканец Боб Доул имели примерно равные доли избирателей с годовым доходом от 50 000 до 75 000 долларов.
Политические партии в Соединенных Штатах также демонстрируют относительно низкий уровень внутреннего единства и не имеют строгой приверженности идеологии или набору политических целей.
Скорее, они традиционно были озабочены в первую очередь победой на выборах и контролем за кадрами правительства.
Учитывая их широкую социально-экономическую базу электоральной поддержки и необходимость действовать в обществе, которое в значительной степени является идеологически средним, американские партии заняли по существу центристские политические позиции.
Они также продемонстрировали высокий уровень гибкости политики.
Этот подход позволяет республиканцам и демократам терпимо относиться к большому разнообразию в своих рядах; это способствовало их способности поглощать третьи стороны и протестные движения, когда они возникали.
Децентрализованные партии
Трудно переоценить степень, в которой американские партии характеризуются децентрализованными структурами власти.
Внутри партии в правительстве президенты не могут предполагать, что члены Конгресса их партии будут лояльными сторонниками президентских программ; также лидеры партий в Конгрессе не могут ожидать прямого партийного голосования от членов своей партии.
В рамках партийной организации республиканские и демократические комитеты Конгресса и Сената (состоящие из действующих законодателей) действуют автономно от президентских национальных партийных комитетов.
За исключением узкого круга полномочий по отбору делегатов национальных съездов, национальные партийные организации редко вмешиваются в дела государства-участника.
Этот уровень организационной фрагментации частично отражает последствия конституционной системы разделения властей, которая создает лишь ограниченные стимулы для партийного единства законодателей с главой исполнительной власти их партии.
Конституционный принцип федерализма еще больше децентрализует партии, создавая тысячи отдельных избирательных округов на федеральном, государственном и местном уровнях, каждый со своими должностными лицами.
Как уже отмечалось, использование первичных выборов для выдвижения кандидатов также ослабляет партийные организации, лишая их возможности контролировать отбор кандидатов.
Отдельные кандидаты поощряются к созданию своих собственных избирательных организаций и избирательных последователей, сначала для победы на праймериз, а затем на всеобщих выборах.
Даже сбор средств на предвыборную кампанию в значительной степени является личной ответственностью отдельных кандидатов, поскольку партийные организации часто строго ограничены законом в плане того, сколько они могут внести, особенно в федеральные избирательные кампании.
Опасения по поводу партий
Несмотря на впечатляющие свидетельства партийности в американской политической системе, укоренившимся компонентом гражданской культуры является недоверие к партиям.
Принятие прямых праймериз для выдвижения кандидатов в Конгресс и штат в начале этого столетия и более недавнее распространение президентских праймериз, которые стали определяющим фактором при выдвижении кандидатов в президенты, свидетельствуют об антипартийных настроениях в обществе.
Американцам неудобно, когда лидеры партийных организаций осуществляют большую власть над своим правительством.
Опросы общественного мнения показывают, что значительная часть электората считает, что партии делают больше, чтобы запутать вопросы, чем прояснить их, и что было бы лучше, если бы в бюллетене не было партийных ярлыков.
Американские партии не только действуют в общем негостеприимном культурном климате; они сталкиваются с проблемой растущего числа избирателей, придающих меньшее значение своей личной партийной идентификации.
Одним из показателей этого ослабленного чувства партийной привязанности со стороны избирателей является высокая частота разделения билетов при голосовании за кандидатов разных партий на одних и тех же выборах.
В 1996 году 24% избирателей разделили бюллетени, проголосовав за разные партии-кандидатов в президенты и Палату представителей США.
В результате ослабленного влияния партийности на выбор избирателями дня выборов и склонности многих участвовать в голосовании по раздельному билету американская политика является «ориентированной на кандидата», а не «ориентированной на партию».
Это значит, что разделенный партийный контроль над исполнительной и законодательной ветвями власти стал обычной чертой как национального правительства, так и 50 штатов.
Фактически, за исключением двух лет, прошедших с 1980 года, президентство и по крайней мере одна палата Конгресса контролировались различными партиями, и 24 штата разделили партийный контроль после выборов 1998 года.
Третьи лица и независимые кандидаты
Третьи партии и независимые кандидаты были периодической чертой американской политики.
Часто они выносили социальные проблемы, с которыми основные партии не могли справиться, на передний план общественного дискурса и на правительственную повестку дня.
Но большинство третьих партий, как правило, процветают на одних выборах, а затем проседают, исчезают или поглощаются одной из основных партий.
С 1850-х годов только одна новая партия, республиканская, появилась, чтобы достичь статуса крупной партии.
В этом случае существовала непреодолимая моральная проблема – рабство, разделившее нацию, что обеспечивало основу для вербовки кандидатов и мобилизации избирателей.
Партии могут оказать значительное влияние на результаты выборов.
Например, кандидатура Теодора Рузвельта от третьей партии в 1912 году расколола нормальное голосование республиканцев и позволила демократу Вудро Вильсону быть избранным менее чем большинством голосов избирателей.
В 1992 году кандидатура Х. Росса Перо привлекла избирателей, которые в основном голосовали за республиканцев в 1980-х годах и тем самым способствовали поражению действующего президента-республиканца Джорджа Буша.
Поэтому неудивительно, что лидеры как республиканской, так и Демократической партий были крайне обеспокоены влиянием потенциальных сторонних или независимых кандидатов.
Опросы общественного мнения в преддверии выборов 1996 года неизменно демонстрировали высокий уровень поддержки третьей партии.
Опрос Гэллапа 1995 года показал, что 62% населения выступают за создание третьей партии.
Именно такие настроения плюс щедрые расходы на предвыборную кампанию позволили техасскому миллиардеру Перо набрать 19% голосов избирателей на выборах президента в 1992 году, что стало самым высоким показателем для кандидата, не являющегося крупной партией, с тех пор как Теодор Рузвельт (Прогрессивная партия) выиграл 27% в 1912 году.
Несмотря на демонстрацию потенциальной поддержки третьей стороны, существуют серьезные препятствия для победы третьей стороны на президентских выборах или даже избрания значительного числа сенаторов или представителей.
Среди наиболее значимых – страх избирателей, что если они проголосуют за стороннего кандидата, то фактически «потеряют» свои голоса.
Было показано, что избиратели участвуют в «стратегическом» голосовании, отдавая бюллетени за свой второй выбор, когда они чувствуют, что у стороннего кандидата нет шансов на победу.
Например, в 1980 году центристский независимый кандидат Джон Б. Андерсон получил голоса только 57% избирателей, которые оценили его выше всех; а в 1992 году среди избирателей, оценивших Перо выше всех, 79% проголосовали за него, но недоставало 21%.
Существует также феномен «протестного» голосования за сторонних кандидатов.
Опросы Гэллапа показали, что в 1992 году 5% избирателей Перо заявили, что не проголосовали бы за него, если бы считали, что он может победить.
Третьи партии и независимые кандидаты также сталкиваются с потенциально сложной проблемой после выборов в том случае, если им удастся выиграть президентское кресло.
Это, конечно, проблема управления – укомплектовать администрацию кадрами, а затем работать с Конгрессом, в котором доминируют республиканцы и демократы, у которых были бы только ограниченные стимулы сотрудничать с президентом, не являющимся крупной партией.